"Археология - наука лопаты!"
Название: Маленькая мандаринка
Фандом: One Piece
Автор: Naraniel
Бета: Ямато Такеру
Персонажи/Пейринг: Санджи/Нами
Жанр: романтика, немного ангст, немного флафф, современное AU
Рейтинг: G
Дисклеймер: Воспеваю оду Оде
От автора: написано на конкурс на фразу: «В отличие от разведенного спирта, разведенный мужчина не теряет своей крепости» и песню Pink – Trouble из саундтрека к фильму «Мисс Конгениальность 2»
Маленькая мандаринка
Когда Санджи вошел в ресторан через заднюю дверь, в главном зале как раз заиграла новая песня. Это была «Trouble» Pink. Блондин улыбнулся краешком губ – сегодня произойдет что-то интересное. С этой песней у него было связано многое, и в первую очередь – знакомство с самой необыкновенной и замечательной женщиной в мире. С женщиной, которую он любил.
Именно эта песня звучала здесь, когда он впервые пришел в ресторанчик под названием «Мандарин» устраиваться на работу. Тогда он шагнул в главный зал и замер – около барной стойки стояла девушка, которую он сходу мог бы назвать своей мечтой. Невысокая стройная красавица с короткими рыжими волосами. Она искренне смеялась какой-то шутке бармена, и в ее карих глазах плясали смешинки. Ее можно было с легкостью снимать для рекламы ресторана – настолько она напоминала свежий, сочный оранжевый мандарин. Или скорее его дольку, кисло-сладкую мандаринку. Она ничем не напоминала бизнес-леди, поэтому Санджи порядком удивился, узнав, что она его босс. Однако это не помешало ему ответить согласием на предложенные условия и устроиться в «Мандарин» шеф-поваром.
С тех пор прошло три года. Он сделал это место самым популярным семейным ресторанчиком города. А она стала владелицей сети ресторанов и настоящей бизнес-леди. Правда, при этом она по-прежнему лично проверяла все свои заведения и могла помочь в работе любому своему сотруднику, будь то ее личный секретарь или уборщица. А он любил ее все три годы, в том числе и за это, но так и не смог признаться ей в любви, по крайней мере, так, чтобы она в это поверила.
В каком-то смысле она была похожа на героиню песни Pink и фильма «Мисс Конгениальность 2», для которого та была написана. Веселая, непосредственная, милая, готовая на все ради своего дела и, к тому же, действительно красивая, она была неудачлива в отношениях с мужчинами. Санджи только через год работы в ресторане узнал от ее близкой подруги печальную историю жизни Нами. Да, именно так звали его босса и личную мечту.
Ей было пятнадцать, когда она связалась с одной сволочью по имени Арлонг. Парень был главарем местной банды и с легкостью вскружил голову наивной девчонке рассказами о красивой жизни, которая у них будет, когда они разбогатеют. Он сделал из нее воровку и вовсю пользовался ее способностями, для того чтобы усилить свое влияние среди местных группировок. Девушка очнулась только тогда, когда в одной из их разборок погибла ее приемная мать – Бельмере. Получилось, что Арлонг сам застрелил ее. Бедная девушка не знала, куда деваться от горя и чувства вины. Для начала она решила покончить с жизнью воровки, но не тут-то было. Арлонг держал крепко, в конце концов, она была талантлива, а у него в заложниках оставались целый квартал, где она выросла и ее старшая сестра.
Нами помог случай и один отличный парень, который тогда как раз заканчивал Полицейскую Академию. Они с братом патрулировали территорию, и им чудом удалось поймать воровку прямо на месте преступления. Только вместо того, чтобы арестовать ее и отвезти в участок, парнишка по имени Луффи решил сначала выслушать ее историю. И выслушал, а через месяц Арлонга взяли – и дали пожизненное. Брат Луффи – Эйс – получил капитана, а сам Луффи досрочно окончил Академию и стал полицейским, и его родство с начальником полицейского управления не имело к этому никакого отношения. Так Нами стала свободной от Арлонга, но не от тех ран, которые он нанес ее душе. С тех пор она не доверяла мужчинам.
Правда, это недоверие не распространялось на взрослых, разведенных мужчин. Среди ее немногочисленных избранников были именно такие. Когда ее друзья намекали на значительную разницу в возрасте, она неизменно повторяла: «В отличие от разведенного спирта, разведенный мужчина не теряет своей крепости». В каком-то смысле эта фраза стала ее девизом в отношении с мужчинами. Парней ее возраста рядом с ней почти не было. Только Луффи, который часто забегал к ним в ресторан, чтобы вволю и бесплатно поесть любимого мяса, да еще его брат, который заходил куда реже, но тоже всегда был желанным гостем. В конце концов, именно благодаря им двоим и влиянию их деда Нами не только осталась на свободе, но и на спрятанные от Арлонга деньги смогла открыть первый ресторанчик. Этим двоим девушка доверяла, как себе.
Санджи же потребовалось почти два года, чтобы заслужить такое доверие. И для этого ему пришлось врать. Не зная тогда ее истории, он первым делом признался ей в любви, но это отпугнуло девушку надежнее, чем нож маньяка. Тогда-то он и понял: чтобы любить ее, ему придется врать ей. Он не мог сразу преодолеть стену, которую она возвела между собой и мужчинами. Заслужить ее доверие мог только тот, кого она не опасалась как мужчину. Но и перестать им быть он тоже не мог. Когда ее подруга Робин рассказала ему о причинах такого поведения Нами, он принял решение. Если он не может разлюбить ее, а она не может быть спокойна рядом с тем, кто испытывает к ней такие чувства, то он должен просто полюбить всех женщин без исключения. Пока Нами будет принимать его за ловеласа, не пропускающего ни одной юбки, она сможет не опасаться за себя, ведь хорошо было известно, что люди, любящие всех, на самом деле не могут влюбиться ни в кого. Так он и стал «эро-коком», как его обозвал один из их постоянных поставщиков. Любитель всего, связанного с морем, Зоро всех обзывал на морской лад, так и повара у него превращались в коков. Впрочем, на нем Санджи отыгрывался, называя ходячей рекламой его продукции: намекал на покрашенные в зеленый цвет волосы давнего друга-соперника.
Конечно, врать Нами были тяжело и неприятно, обманывать других девушек тоже мерзко, зато так он мог оставаться рядом со своей мечтой. И ради этого он готов играть ловеласа каждый божий день. Тем более, что от него почти ничего и не требовалось – женщины вешались на него сами и в большом количестве. Высокий, стройный, безупречно вежливый, «настоящий джентльмен», как называли его посетительницы, к тому же блондин с голубыми глазами – он привлекал внимание практически любой девушки. А уж если они пробовали хоть одно приготовленное им блюдо, как минимум легкая влюбленность была обеспечена. Восемьдесят процентов их посетительниц были либо его поклонницами, либо поклонницами его кулинарного таланта. Благодаря им изобразить влюбленность во всех представительниц прекрасного пола было проще простого, по крайней мере, внешне.
Однако на душе каждый раз скребли кошки, особенно когда он видел надежду в глазах очередной поклонницы и не мог ответить на нее. Но куда хуже было, когда он видел, как эта влюбленность перерастала в настоящую любовь. Конечно, он никогда не давал повода верить, что испытывает что-то в ответ, но иногда это не зависело от него. Тогда все, что он мог сделать, – постараться не разбить хрупкое влюбленное сердце. К его чести, чаще всего ему удавалось остаться с девушкой друзьями. Иногда даже близкими. Смотря на него влюбленными глазами, они вскоре замечали и его влюбленные взгляды, только не в их сторону. После того, как он честно рассказывал им о своих чувствах, они, бывало, даже поддерживали его, желая ему счастья. Настоящая любовь была способна и на такое. И все же ему было больно. Хотя по-другому он поступить не мог – пока Нами чувствовала себя спокойно рядом с «эро-коком» и считала его своим близким другом, он был готов на все, в том числе и на поддержание этого бесконечного спектакля.
Наверное, ему даже стоило чувствовать себя счастливым, в конце концов, пока не нашлось ни одного другого мужчины, кто смог бы стать ей ближе. Эйс и Луффи не в счет – первый жил работой, а второй был настолько наивен в таких вещах, что иногда ему нельзя было дать больше десяти лет. А Санджи Нами доверяла. К нему она бежала со всеми своими проблемами, ему же жаловалась на очередного кавалера, который опять оказался не «тем единственным». А блондин слушал, и улыбался в нужных местах, и сочувствовал, и даже позволял себе приобнять девушку за плечи, когда она прижималась к нему в поисках утешения. Только дрожали пальцы от желания прижать ее к себе еще крепче, и поцеловать, и сказать, как сильно он ее любит, ее одну, одну на всем свете. Но она успокаивалась, и отодвигалась, и благодарила его, а он отпускал и только кивал в ответ. Друзья, всегда только друзья.
Иногда ему хотелось попасть в тюрьму и приготовить из Арлонга рыбную котлету за то, что тот сделал с Нами. Избить его у нее на глазах, чтобы она почувствовала себя лучше. Хотя он и не наделся, что это поможет. Но ему впервые хотелось применить изученную во Франции «борьбу для поваров» для такого грязного дела. Обучаясь в Париже, Санджи в совершенстве освоил эту популярную среди поваров борьбу, где в бою использовались только ноги. Руки повару нужно было беречь, зато ногами можно было отваживать зарвавшихся посетителей, одним пинком вышвыривая их из ресторана. «И правда, настоящая борьба для коков!» - с восхищением прокомментировал Зоро, когда Санджи впервые выиграл у него – мастера трехмечевого стиля. С ее же помощью он не раз спасал Нами от разной швали, попадающейся на улицах. Ведь именно он удостоился права провожать ее домой. Жила она недалеко от «Мандарина», но он был рад и этим недолгим минутам вместе.
И все же, несмотря на все, чего он добился за эти годы, Нами по-прежнему оставалась для него девушкой-проблемой, прямо как героиня песни Pink. Решительная, волевая, сильная, энергичная и все же со слабостью в душе – страхом перед мужчинами, который она не могла перебороть самостоятельно, а он не знал, как помочь ей в этом. Даже с казавшимися ей безопасными взрослыми мужчинами она либо расставалась сама, либо делала все, чтобы они бросили ее. А после очередного разрыва она бежала к Санджи плакаться в жилетку или, точнее, в рубашку и передник, которые он предпочитал любой поварской форме. А он слушал очередную историю ее разбитого сердца и думал о своем, оказавшемся разбитым еще до того, как он успел признаться, что оно любит. И снова было больно, и нисколько не меньше, чем раньше. А приходилось брать себя в руки, нежно улыбаться, и говорить теплые слова, и успокаивающе похлопывать по плечу. Ну, а жаловаться на жизнь и проклинать «чертова Арлонга» уже про себя и только про себя. Так они и прожили эти три года.
Когда Санджи переоделся и вошел в зал, его поприветствовали бармен Френки, официантки – Анна и Мария – и администратор Робин. Последняя и была той самой подругой Нами, которая рассказала ему историю девушки. Санджи подозревал, что сделала она это, потому что заметила и поняла его чувства к Нами. Более того, он был почти уверен, что эта таинственная женщина знала все и про всех, по крайней мере, при взгляде на ее всезнающую улыбку складывалось именно такое впечатление. Санджи до сих пор не понимал, почему она выбрала место администратора «Мандарина», когда могла бы стать кем угодно. Нами как-то сказала, что ее IQ настолько высок, что она без труда могла бы защитить несколько диссертаций одновременно. И все же она была здесь с ними, и блондин определенно этому радовался – он чувствовал в Робин союзника. Она с удовольствием участвовала в его игре «я люблю всех женщин мира» и помогла Санджи и Нами подружиться. «Для начала», - сказала она ему тогда и подмигнула. Однако это самое начало тянулось уже третий год.
Поздоровавшись, он прошел на кухню, где его уже ждали оба помощника. Усоппа – приличного труса, но надежного друга, – он называл «специалистом по приправам» - никто кроме него не мог так виртуозно смешивать различные ингредиенты, чтобы вкус блюда вышел идеальным. Чоппера он сам пригласил в ресторан, забрав его прямо из кулинарной школы. Вообще-то тот мечтал стать врачом, но после смерти приемного отца ему пришлось бросить дорогой университет и учиться на кого-то попроще. Работая в «Мандарине», он потихоньку копил деньги на свою мечту, и Санджи часто говорил, что когда-нибудь он еще не раз спасет им жизнь.
- Ну, что, готовы? – спросил он своих помощников и те, улыбаясь, кивнули.
Песня Pink была знаком того, что в этот день произойдет что-то интересное, и повод для этого действительно был – сегодня справляли день рождения Нами, и ресторан готовился к празднику. В этот вечер «Мандарин» всегда закрывался, о чем их постоянные посетители знали, впрочем, многие из них были приглашены именинницей на праздничный ужин. Даже музыканты во главе с давним другом Нами, Бруком, большую часть времени собирались наслаждаться праздником, а не только развлекать приглашенных. Сегодня все, в том числе персонал ресторана, были гостями Нами, однако для того, чтобы вечеринка удалась, сперва надо было подготовиться. Большинство занимались украшением зала, работа же Санджи и его помощников состояла в приготовлении ужина.
К назначенному времени все было готово: зал сиял огнями, освещая в первую очередь огромный баннер со словами «С Днем Рождения, дорогая Нами!», столы, ломившиеся от еды, стояли полукругом рядом с небольшой сценой, где устроились музыканты и стоял микрофон для всех желающих поздравить именинницу лично. Брук как раз настраивал скрипку, когда в зал через главный вход вошла виновница торжества. Собравшиеся заранее гости грянули «Happy Birthday» и принялись пускать в воздух конфетти, обсыпая сияющую именинницу блестками. Нами сияла в буквальном смысле слова: на ней было надето шелковое золотистое платье, в теперь уже длинные волосы вплетены ленты со стразами, на обнаженных по плечи руках тихонько звенели золотые браслеты с небольшими бриллиантами. Санджи не мог оторвать от нее глаз. Сегодня она была необыкновенно хороша. И, наверное, все-таки слишком хороша для него.
Отчего-то сразу стало больно. И грустно. Праздник только начался, а он уже хотел уйти, чтобы не видеть ее улыбки, обращенной не к нему. Точнее, не только к нему – сегодня Нами улыбалась всем. Но почему-то именно сейчас он почувствовал ревность ко всему миру. Он сбежал на кухню: от ее улыбок, красоты и безнадежности. «Хорошо, что торт уже на столе», - подумал блондин. Это был его подарок ей – огромный, воздушный торт с дольками мандаринов. Он потратил на него десять часов, но тогда был только счастлив приготовить ей такой сюрприз. На самом деле у него был и другой подарок – золотые бриллиантовые сережки, но подарить их он не мог – это казалось ему слишком личным, слишком говорящим. Он покупал ей такие подарки каждый год и бережно хранил среди самых дорогих сердцу вещей. Санджи даже не задумывался о том, что созданный им образ позволяет дарить куда более личные вещи, в конце концов, он всегда мог сказать, что покупает такое всем девушкам. Но именно потому, что это были подарки для Нами, и он тратил столько времени на их поиск и тщательно выбирал, они были личными для него самого.
Наверное, сейчас он выглядел особенно жалко, сидя здесь в одиночестве, когда совсем рядом веселились остальные, но в душу мучили слишком сильные чувства, чтобы он мог позволить себе выйти к ним, выйти к ней. Ну, да, сейчас он жалел себя. И обзывал себя трусом и идиотом. А потом уже и прозвищ подходящих, чтобы обрисовать собственную глупость, не мог придумать. «Сюда бы сейчас Зоро, - подумал Санджи, - уж он бы с легкостью обругал меня так, как только можно и нельзя». Повар усмехнулся – он знал, что усмешка вышла кривой и грустной. Все, что ему оставалось – это смеяться над собой.
Погруженный в собственные мысли, он не услышал, как открылась дверь. И даже шагов не услышал. Только когда ему на плечо опустилась чья-то рука, он подскочил на стуле и обернулся. Перед ним стояла Нами, вблизи еще более прекрасная, чем ему казалось раньше. И, судя по яркому румянцу и слегка нарушенной координации, девушка перебрала спиртного. Впрочем, сегодня ей было можно не только напиться, ей было можно все. А вот ему – нет, ему никогда нельзя было того, чего так хотелось: обнять ее, поцеловать, признаться в своей любви, так, чтобы она в нее поверила. И сейчас ему было не только больно, на этот раз откуда-то из глубины души поднялась злоба, даже ярость: на нее, на себя, на весь этот чертов мир, в котором они до сих пор не были вместе.
- Са-а-анджи-и, - протянула девушка, - а ты почему сидишь здесь совсем один? Почему не веселишься с гостями?
- Мне и здесь хорошо, - буркнул блондин, отвернувшись и пытаясь сдержать свои темные чувства.
- Да ну-у-уу?.. – Нами навалилась на него, обняв за плечи и пытаясь заглянуть в лицо. – А, по-моему, тебе плохо.
Она была так близко, такая теплая, такая настоящая. Она обнимала его и думала, что понимает его. Вот только на самом деле она не понимала ни-че-го. И он не выдержал: вскочил, схватил ее за плечи, прижал к стене и закричал прямо в лицо:
- Плохо?.. О, да, мне действительно плохо! Да и как мне может быть хорошо, если любимая девушка уже три года меня не замечает?! Точнее, замечает, но считает либо пристающим к ней извращенцем, либо лучшим другом-ловеласом, не способным любить вообще?! Мне плохо, потому что даже в ее день рождения я не могу подарить ей подарок, выбранный со всей любовью к ней!
- Санджи?..
- Мне очень плохо… - он почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы от бессилия, от боли и прижался к ней, спрятав лицо в ее волосах. Она пахла мандаринами. Он всегда знал, что она похожа не нее – на маленькую спелую кисло-сладкую мандаринку. С ней у него получился бы самый изысканный, самый сладкий десерт, со вкусом, длящимся целую жизнь. Только ей безопаснее было остаться с другими, такими же, как она, чем отдать себя в его руки. Слезы все-таки потекли из глаз, и Санджи прижался еще ближе, еще сильнее. И почувствовал, как его обнимают ее руки. Он замер.
- Тебе плохо, потому что ты любишь меня?..
Санджи только кивнул в ответ – боялся, что не справится с собой и разрыдается в голос.
- Но разве ты не любишь вообще всех женщин?
- Нет! – У него даже слезы мгновенно высохли, и он смог посмотреть ей прямо в лицо – любимое прекрасное лицо. – Тебя… всегда только тебя одну!..
- Правда? – смутившись, она покраснела еще сильнее, и он подумал: «Была – не была. Скорее всего, завтра она все равно ничего не вспомнит, поэтому хотя бы сегодня я могу…» – и поцеловал Нами. На вкус она была именно такой, как он и предполагал: сладкая, и в то же время с легкой кислинкой, – и это было так невозможно приятно, что хотелось пробовать этот вкус вечно. Он и пробовал, перекатывая его на языке, пытаясь разобрать все его оттенки, стараясь запомнить каждый нюанс, чтобы потом перебирать их как самые драгоценные воспоминания. Даже если он на время попал в сказку, вскоре часы пробьют двенадцать, и она закончится – принц превратится в обычного повара, а Золушка станет неприступной принцессой. Вроде бы все наоборот и в то же время так, как оно и должно быть в реальной жизни. Но пока… пока можно было наслаждаться этим вкусом, теплом ее объятий, которые становились все крепче, и поцелуем, всё более глубоким и страстным, причем уже без его участия. Постойте-ка!.. От неожиданности он даже прервал поцелуй, чтобы заглянуть в ее глаза, глаза, в которых не осталось ни капли алкоголя. Зато в них было чувство, очень знакомое чувство, которому он боялся поверить, поэтому все, что он смог, это спросить:
- Разве ты не была пьяна минуту назад?
- А ты что же, хотел воспользоваться этим? Да уж, ты настоящий «эро-кок», - она лукаво улыбнулась, и это поразило его куда сильнее самих слов. Вместо того, чтобы, испугавшись, оттолкнуть его и навсегда вычеркнуть из своей жизни, она не только улыбалась ему, но отвечала на его поцелуи. Отвечала так страстно и с таким желанием, которого он никак от нее не ожидал. По крайней мере, по отношению к нему. Но это было, и это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ему это снится?..
- Ущипнуть? – еще одна лукавая улыбка.
- Что?
- Просто ты выглядишь так, будто не веришь в происходящее. Это не сон, Санджи. Я… тоже тебя люблю. Прости меня.
- За что? – он говорил на автомате, даже не пытаясь подобрать слов, все это было слишком для него, даже более «слишком», чем раньше.
- За то, что я была такой идиоткой. Робин давно разъяснила мне, что благодаря тебе мой страх перед мужчинами пропал. Но я не хотела признавать своих чувств, потому что была уверена, что я для тебя лишь одна из многих. А мне хотелось быть одной-единственной. Но, признав за собой это желание, мне пришлось признать и свою любовь к тебе. Робин говорила, что все, что ты делаешь, то, как ты ведешь себя передо мной, это всего лишь спектакль, разыгрываемый ради меня. И я снова не верила, хотела убедиться сама, поэтому и выдумывала эти свои романы и плакалась тебе в жилетку, чтобы вывести тебя из равновесия, чтобы ты перестал быть просто заботливым, чтобы ты ревновал. Прости, из-за своего эгоизма я все время причиняла тебе боль. Я действительно идиотка. А еще, оказывается, я трусиха. Мне надо было сразу признаться тебе, как сделал это ты, тогда, в свой первый день на этой работе, а не ждать, не проверять, не причинять тебе боль. Прости… прости меня, Санджи… я люблю тебя…
Теперь уже она прижималась к нему, чтобы скрыть слезы, только он сразу же почувствовал, как намокла от них его рубашка. Но он больше не хотел просто лживо сочувствовать ей, теперь у него было право на большее. Поэтому он отстранил ее, приподнял ее лицо и поцелуями стал собирать ее слезы, одну за другой. Странно, но ему они напоминали по вкусу все те же кисло-сладкие мандаринки. Может быть, потому, что этот вкус впитался в него после их первого поцелуя? Впрочем, у него еще будет возможность это проверить, ведь теперь, наконец, она принадлежала ему. Как и он ей.
- Я люблю тебя, моя маленькая мандаринка…
Фандом: One Piece
Автор: Naraniel
Бета: Ямато Такеру
Персонажи/Пейринг: Санджи/Нами
Жанр: романтика, немного ангст, немного флафф, современное AU
Рейтинг: G
Дисклеймер: Воспеваю оду Оде
От автора: написано на конкурс на фразу: «В отличие от разведенного спирта, разведенный мужчина не теряет своей крепости» и песню Pink – Trouble из саундтрека к фильму «Мисс Конгениальность 2»
Маленькая мандаринка
Когда Санджи вошел в ресторан через заднюю дверь, в главном зале как раз заиграла новая песня. Это была «Trouble» Pink. Блондин улыбнулся краешком губ – сегодня произойдет что-то интересное. С этой песней у него было связано многое, и в первую очередь – знакомство с самой необыкновенной и замечательной женщиной в мире. С женщиной, которую он любил.
Именно эта песня звучала здесь, когда он впервые пришел в ресторанчик под названием «Мандарин» устраиваться на работу. Тогда он шагнул в главный зал и замер – около барной стойки стояла девушка, которую он сходу мог бы назвать своей мечтой. Невысокая стройная красавица с короткими рыжими волосами. Она искренне смеялась какой-то шутке бармена, и в ее карих глазах плясали смешинки. Ее можно было с легкостью снимать для рекламы ресторана – настолько она напоминала свежий, сочный оранжевый мандарин. Или скорее его дольку, кисло-сладкую мандаринку. Она ничем не напоминала бизнес-леди, поэтому Санджи порядком удивился, узнав, что она его босс. Однако это не помешало ему ответить согласием на предложенные условия и устроиться в «Мандарин» шеф-поваром.
С тех пор прошло три года. Он сделал это место самым популярным семейным ресторанчиком города. А она стала владелицей сети ресторанов и настоящей бизнес-леди. Правда, при этом она по-прежнему лично проверяла все свои заведения и могла помочь в работе любому своему сотруднику, будь то ее личный секретарь или уборщица. А он любил ее все три годы, в том числе и за это, но так и не смог признаться ей в любви, по крайней мере, так, чтобы она в это поверила.
В каком-то смысле она была похожа на героиню песни Pink и фильма «Мисс Конгениальность 2», для которого та была написана. Веселая, непосредственная, милая, готовая на все ради своего дела и, к тому же, действительно красивая, она была неудачлива в отношениях с мужчинами. Санджи только через год работы в ресторане узнал от ее близкой подруги печальную историю жизни Нами. Да, именно так звали его босса и личную мечту.
Ей было пятнадцать, когда она связалась с одной сволочью по имени Арлонг. Парень был главарем местной банды и с легкостью вскружил голову наивной девчонке рассказами о красивой жизни, которая у них будет, когда они разбогатеют. Он сделал из нее воровку и вовсю пользовался ее способностями, для того чтобы усилить свое влияние среди местных группировок. Девушка очнулась только тогда, когда в одной из их разборок погибла ее приемная мать – Бельмере. Получилось, что Арлонг сам застрелил ее. Бедная девушка не знала, куда деваться от горя и чувства вины. Для начала она решила покончить с жизнью воровки, но не тут-то было. Арлонг держал крепко, в конце концов, она была талантлива, а у него в заложниках оставались целый квартал, где она выросла и ее старшая сестра.
Нами помог случай и один отличный парень, который тогда как раз заканчивал Полицейскую Академию. Они с братом патрулировали территорию, и им чудом удалось поймать воровку прямо на месте преступления. Только вместо того, чтобы арестовать ее и отвезти в участок, парнишка по имени Луффи решил сначала выслушать ее историю. И выслушал, а через месяц Арлонга взяли – и дали пожизненное. Брат Луффи – Эйс – получил капитана, а сам Луффи досрочно окончил Академию и стал полицейским, и его родство с начальником полицейского управления не имело к этому никакого отношения. Так Нами стала свободной от Арлонга, но не от тех ран, которые он нанес ее душе. С тех пор она не доверяла мужчинам.
Правда, это недоверие не распространялось на взрослых, разведенных мужчин. Среди ее немногочисленных избранников были именно такие. Когда ее друзья намекали на значительную разницу в возрасте, она неизменно повторяла: «В отличие от разведенного спирта, разведенный мужчина не теряет своей крепости». В каком-то смысле эта фраза стала ее девизом в отношении с мужчинами. Парней ее возраста рядом с ней почти не было. Только Луффи, который часто забегал к ним в ресторан, чтобы вволю и бесплатно поесть любимого мяса, да еще его брат, который заходил куда реже, но тоже всегда был желанным гостем. В конце концов, именно благодаря им двоим и влиянию их деда Нами не только осталась на свободе, но и на спрятанные от Арлонга деньги смогла открыть первый ресторанчик. Этим двоим девушка доверяла, как себе.
Санджи же потребовалось почти два года, чтобы заслужить такое доверие. И для этого ему пришлось врать. Не зная тогда ее истории, он первым делом признался ей в любви, но это отпугнуло девушку надежнее, чем нож маньяка. Тогда-то он и понял: чтобы любить ее, ему придется врать ей. Он не мог сразу преодолеть стену, которую она возвела между собой и мужчинами. Заслужить ее доверие мог только тот, кого она не опасалась как мужчину. Но и перестать им быть он тоже не мог. Когда ее подруга Робин рассказала ему о причинах такого поведения Нами, он принял решение. Если он не может разлюбить ее, а она не может быть спокойна рядом с тем, кто испытывает к ней такие чувства, то он должен просто полюбить всех женщин без исключения. Пока Нами будет принимать его за ловеласа, не пропускающего ни одной юбки, она сможет не опасаться за себя, ведь хорошо было известно, что люди, любящие всех, на самом деле не могут влюбиться ни в кого. Так он и стал «эро-коком», как его обозвал один из их постоянных поставщиков. Любитель всего, связанного с морем, Зоро всех обзывал на морской лад, так и повара у него превращались в коков. Впрочем, на нем Санджи отыгрывался, называя ходячей рекламой его продукции: намекал на покрашенные в зеленый цвет волосы давнего друга-соперника.
Конечно, врать Нами были тяжело и неприятно, обманывать других девушек тоже мерзко, зато так он мог оставаться рядом со своей мечтой. И ради этого он готов играть ловеласа каждый божий день. Тем более, что от него почти ничего и не требовалось – женщины вешались на него сами и в большом количестве. Высокий, стройный, безупречно вежливый, «настоящий джентльмен», как называли его посетительницы, к тому же блондин с голубыми глазами – он привлекал внимание практически любой девушки. А уж если они пробовали хоть одно приготовленное им блюдо, как минимум легкая влюбленность была обеспечена. Восемьдесят процентов их посетительниц были либо его поклонницами, либо поклонницами его кулинарного таланта. Благодаря им изобразить влюбленность во всех представительниц прекрасного пола было проще простого, по крайней мере, внешне.
Однако на душе каждый раз скребли кошки, особенно когда он видел надежду в глазах очередной поклонницы и не мог ответить на нее. Но куда хуже было, когда он видел, как эта влюбленность перерастала в настоящую любовь. Конечно, он никогда не давал повода верить, что испытывает что-то в ответ, но иногда это не зависело от него. Тогда все, что он мог сделать, – постараться не разбить хрупкое влюбленное сердце. К его чести, чаще всего ему удавалось остаться с девушкой друзьями. Иногда даже близкими. Смотря на него влюбленными глазами, они вскоре замечали и его влюбленные взгляды, только не в их сторону. После того, как он честно рассказывал им о своих чувствах, они, бывало, даже поддерживали его, желая ему счастья. Настоящая любовь была способна и на такое. И все же ему было больно. Хотя по-другому он поступить не мог – пока Нами чувствовала себя спокойно рядом с «эро-коком» и считала его своим близким другом, он был готов на все, в том числе и на поддержание этого бесконечного спектакля.
Наверное, ему даже стоило чувствовать себя счастливым, в конце концов, пока не нашлось ни одного другого мужчины, кто смог бы стать ей ближе. Эйс и Луффи не в счет – первый жил работой, а второй был настолько наивен в таких вещах, что иногда ему нельзя было дать больше десяти лет. А Санджи Нами доверяла. К нему она бежала со всеми своими проблемами, ему же жаловалась на очередного кавалера, который опять оказался не «тем единственным». А блондин слушал, и улыбался в нужных местах, и сочувствовал, и даже позволял себе приобнять девушку за плечи, когда она прижималась к нему в поисках утешения. Только дрожали пальцы от желания прижать ее к себе еще крепче, и поцеловать, и сказать, как сильно он ее любит, ее одну, одну на всем свете. Но она успокаивалась, и отодвигалась, и благодарила его, а он отпускал и только кивал в ответ. Друзья, всегда только друзья.
Иногда ему хотелось попасть в тюрьму и приготовить из Арлонга рыбную котлету за то, что тот сделал с Нами. Избить его у нее на глазах, чтобы она почувствовала себя лучше. Хотя он и не наделся, что это поможет. Но ему впервые хотелось применить изученную во Франции «борьбу для поваров» для такого грязного дела. Обучаясь в Париже, Санджи в совершенстве освоил эту популярную среди поваров борьбу, где в бою использовались только ноги. Руки повару нужно было беречь, зато ногами можно было отваживать зарвавшихся посетителей, одним пинком вышвыривая их из ресторана. «И правда, настоящая борьба для коков!» - с восхищением прокомментировал Зоро, когда Санджи впервые выиграл у него – мастера трехмечевого стиля. С ее же помощью он не раз спасал Нами от разной швали, попадающейся на улицах. Ведь именно он удостоился права провожать ее домой. Жила она недалеко от «Мандарина», но он был рад и этим недолгим минутам вместе.
И все же, несмотря на все, чего он добился за эти годы, Нами по-прежнему оставалась для него девушкой-проблемой, прямо как героиня песни Pink. Решительная, волевая, сильная, энергичная и все же со слабостью в душе – страхом перед мужчинами, который она не могла перебороть самостоятельно, а он не знал, как помочь ей в этом. Даже с казавшимися ей безопасными взрослыми мужчинами она либо расставалась сама, либо делала все, чтобы они бросили ее. А после очередного разрыва она бежала к Санджи плакаться в жилетку или, точнее, в рубашку и передник, которые он предпочитал любой поварской форме. А он слушал очередную историю ее разбитого сердца и думал о своем, оказавшемся разбитым еще до того, как он успел признаться, что оно любит. И снова было больно, и нисколько не меньше, чем раньше. А приходилось брать себя в руки, нежно улыбаться, и говорить теплые слова, и успокаивающе похлопывать по плечу. Ну, а жаловаться на жизнь и проклинать «чертова Арлонга» уже про себя и только про себя. Так они и прожили эти три года.
Когда Санджи переоделся и вошел в зал, его поприветствовали бармен Френки, официантки – Анна и Мария – и администратор Робин. Последняя и была той самой подругой Нами, которая рассказала ему историю девушки. Санджи подозревал, что сделала она это, потому что заметила и поняла его чувства к Нами. Более того, он был почти уверен, что эта таинственная женщина знала все и про всех, по крайней мере, при взгляде на ее всезнающую улыбку складывалось именно такое впечатление. Санджи до сих пор не понимал, почему она выбрала место администратора «Мандарина», когда могла бы стать кем угодно. Нами как-то сказала, что ее IQ настолько высок, что она без труда могла бы защитить несколько диссертаций одновременно. И все же она была здесь с ними, и блондин определенно этому радовался – он чувствовал в Робин союзника. Она с удовольствием участвовала в его игре «я люблю всех женщин мира» и помогла Санджи и Нами подружиться. «Для начала», - сказала она ему тогда и подмигнула. Однако это самое начало тянулось уже третий год.
Поздоровавшись, он прошел на кухню, где его уже ждали оба помощника. Усоппа – приличного труса, но надежного друга, – он называл «специалистом по приправам» - никто кроме него не мог так виртуозно смешивать различные ингредиенты, чтобы вкус блюда вышел идеальным. Чоппера он сам пригласил в ресторан, забрав его прямо из кулинарной школы. Вообще-то тот мечтал стать врачом, но после смерти приемного отца ему пришлось бросить дорогой университет и учиться на кого-то попроще. Работая в «Мандарине», он потихоньку копил деньги на свою мечту, и Санджи часто говорил, что когда-нибудь он еще не раз спасет им жизнь.
- Ну, что, готовы? – спросил он своих помощников и те, улыбаясь, кивнули.
Песня Pink была знаком того, что в этот день произойдет что-то интересное, и повод для этого действительно был – сегодня справляли день рождения Нами, и ресторан готовился к празднику. В этот вечер «Мандарин» всегда закрывался, о чем их постоянные посетители знали, впрочем, многие из них были приглашены именинницей на праздничный ужин. Даже музыканты во главе с давним другом Нами, Бруком, большую часть времени собирались наслаждаться праздником, а не только развлекать приглашенных. Сегодня все, в том числе персонал ресторана, были гостями Нами, однако для того, чтобы вечеринка удалась, сперва надо было подготовиться. Большинство занимались украшением зала, работа же Санджи и его помощников состояла в приготовлении ужина.
К назначенному времени все было готово: зал сиял огнями, освещая в первую очередь огромный баннер со словами «С Днем Рождения, дорогая Нами!», столы, ломившиеся от еды, стояли полукругом рядом с небольшой сценой, где устроились музыканты и стоял микрофон для всех желающих поздравить именинницу лично. Брук как раз настраивал скрипку, когда в зал через главный вход вошла виновница торжества. Собравшиеся заранее гости грянули «Happy Birthday» и принялись пускать в воздух конфетти, обсыпая сияющую именинницу блестками. Нами сияла в буквальном смысле слова: на ней было надето шелковое золотистое платье, в теперь уже длинные волосы вплетены ленты со стразами, на обнаженных по плечи руках тихонько звенели золотые браслеты с небольшими бриллиантами. Санджи не мог оторвать от нее глаз. Сегодня она была необыкновенно хороша. И, наверное, все-таки слишком хороша для него.
Отчего-то сразу стало больно. И грустно. Праздник только начался, а он уже хотел уйти, чтобы не видеть ее улыбки, обращенной не к нему. Точнее, не только к нему – сегодня Нами улыбалась всем. Но почему-то именно сейчас он почувствовал ревность ко всему миру. Он сбежал на кухню: от ее улыбок, красоты и безнадежности. «Хорошо, что торт уже на столе», - подумал блондин. Это был его подарок ей – огромный, воздушный торт с дольками мандаринов. Он потратил на него десять часов, но тогда был только счастлив приготовить ей такой сюрприз. На самом деле у него был и другой подарок – золотые бриллиантовые сережки, но подарить их он не мог – это казалось ему слишком личным, слишком говорящим. Он покупал ей такие подарки каждый год и бережно хранил среди самых дорогих сердцу вещей. Санджи даже не задумывался о том, что созданный им образ позволяет дарить куда более личные вещи, в конце концов, он всегда мог сказать, что покупает такое всем девушкам. Но именно потому, что это были подарки для Нами, и он тратил столько времени на их поиск и тщательно выбирал, они были личными для него самого.
Наверное, сейчас он выглядел особенно жалко, сидя здесь в одиночестве, когда совсем рядом веселились остальные, но в душу мучили слишком сильные чувства, чтобы он мог позволить себе выйти к ним, выйти к ней. Ну, да, сейчас он жалел себя. И обзывал себя трусом и идиотом. А потом уже и прозвищ подходящих, чтобы обрисовать собственную глупость, не мог придумать. «Сюда бы сейчас Зоро, - подумал Санджи, - уж он бы с легкостью обругал меня так, как только можно и нельзя». Повар усмехнулся – он знал, что усмешка вышла кривой и грустной. Все, что ему оставалось – это смеяться над собой.
Погруженный в собственные мысли, он не услышал, как открылась дверь. И даже шагов не услышал. Только когда ему на плечо опустилась чья-то рука, он подскочил на стуле и обернулся. Перед ним стояла Нами, вблизи еще более прекрасная, чем ему казалось раньше. И, судя по яркому румянцу и слегка нарушенной координации, девушка перебрала спиртного. Впрочем, сегодня ей было можно не только напиться, ей было можно все. А вот ему – нет, ему никогда нельзя было того, чего так хотелось: обнять ее, поцеловать, признаться в своей любви, так, чтобы она в нее поверила. И сейчас ему было не только больно, на этот раз откуда-то из глубины души поднялась злоба, даже ярость: на нее, на себя, на весь этот чертов мир, в котором они до сих пор не были вместе.
- Са-а-анджи-и, - протянула девушка, - а ты почему сидишь здесь совсем один? Почему не веселишься с гостями?
- Мне и здесь хорошо, - буркнул блондин, отвернувшись и пытаясь сдержать свои темные чувства.
- Да ну-у-уу?.. – Нами навалилась на него, обняв за плечи и пытаясь заглянуть в лицо. – А, по-моему, тебе плохо.
Она была так близко, такая теплая, такая настоящая. Она обнимала его и думала, что понимает его. Вот только на самом деле она не понимала ни-че-го. И он не выдержал: вскочил, схватил ее за плечи, прижал к стене и закричал прямо в лицо:
- Плохо?.. О, да, мне действительно плохо! Да и как мне может быть хорошо, если любимая девушка уже три года меня не замечает?! Точнее, замечает, но считает либо пристающим к ней извращенцем, либо лучшим другом-ловеласом, не способным любить вообще?! Мне плохо, потому что даже в ее день рождения я не могу подарить ей подарок, выбранный со всей любовью к ней!
- Санджи?..
- Мне очень плохо… - он почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы от бессилия, от боли и прижался к ней, спрятав лицо в ее волосах. Она пахла мандаринами. Он всегда знал, что она похожа не нее – на маленькую спелую кисло-сладкую мандаринку. С ней у него получился бы самый изысканный, самый сладкий десерт, со вкусом, длящимся целую жизнь. Только ей безопаснее было остаться с другими, такими же, как она, чем отдать себя в его руки. Слезы все-таки потекли из глаз, и Санджи прижался еще ближе, еще сильнее. И почувствовал, как его обнимают ее руки. Он замер.
- Тебе плохо, потому что ты любишь меня?..
Санджи только кивнул в ответ – боялся, что не справится с собой и разрыдается в голос.
- Но разве ты не любишь вообще всех женщин?
- Нет! – У него даже слезы мгновенно высохли, и он смог посмотреть ей прямо в лицо – любимое прекрасное лицо. – Тебя… всегда только тебя одну!..
- Правда? – смутившись, она покраснела еще сильнее, и он подумал: «Была – не была. Скорее всего, завтра она все равно ничего не вспомнит, поэтому хотя бы сегодня я могу…» – и поцеловал Нами. На вкус она была именно такой, как он и предполагал: сладкая, и в то же время с легкой кислинкой, – и это было так невозможно приятно, что хотелось пробовать этот вкус вечно. Он и пробовал, перекатывая его на языке, пытаясь разобрать все его оттенки, стараясь запомнить каждый нюанс, чтобы потом перебирать их как самые драгоценные воспоминания. Даже если он на время попал в сказку, вскоре часы пробьют двенадцать, и она закончится – принц превратится в обычного повара, а Золушка станет неприступной принцессой. Вроде бы все наоборот и в то же время так, как оно и должно быть в реальной жизни. Но пока… пока можно было наслаждаться этим вкусом, теплом ее объятий, которые становились все крепче, и поцелуем, всё более глубоким и страстным, причем уже без его участия. Постойте-ка!.. От неожиданности он даже прервал поцелуй, чтобы заглянуть в ее глаза, глаза, в которых не осталось ни капли алкоголя. Зато в них было чувство, очень знакомое чувство, которому он боялся поверить, поэтому все, что он смог, это спросить:
- Разве ты не была пьяна минуту назад?
- А ты что же, хотел воспользоваться этим? Да уж, ты настоящий «эро-кок», - она лукаво улыбнулась, и это поразило его куда сильнее самих слов. Вместо того, чтобы, испугавшись, оттолкнуть его и навсегда вычеркнуть из своей жизни, она не только улыбалась ему, но отвечала на его поцелуи. Отвечала так страстно и с таким желанием, которого он никак от нее не ожидал. По крайней мере, по отношению к нему. Но это было, и это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ему это снится?..
- Ущипнуть? – еще одна лукавая улыбка.
- Что?
- Просто ты выглядишь так, будто не веришь в происходящее. Это не сон, Санджи. Я… тоже тебя люблю. Прости меня.
- За что? – он говорил на автомате, даже не пытаясь подобрать слов, все это было слишком для него, даже более «слишком», чем раньше.
- За то, что я была такой идиоткой. Робин давно разъяснила мне, что благодаря тебе мой страх перед мужчинами пропал. Но я не хотела признавать своих чувств, потому что была уверена, что я для тебя лишь одна из многих. А мне хотелось быть одной-единственной. Но, признав за собой это желание, мне пришлось признать и свою любовь к тебе. Робин говорила, что все, что ты делаешь, то, как ты ведешь себя передо мной, это всего лишь спектакль, разыгрываемый ради меня. И я снова не верила, хотела убедиться сама, поэтому и выдумывала эти свои романы и плакалась тебе в жилетку, чтобы вывести тебя из равновесия, чтобы ты перестал быть просто заботливым, чтобы ты ревновал. Прости, из-за своего эгоизма я все время причиняла тебе боль. Я действительно идиотка. А еще, оказывается, я трусиха. Мне надо было сразу признаться тебе, как сделал это ты, тогда, в свой первый день на этой работе, а не ждать, не проверять, не причинять тебе боль. Прости… прости меня, Санджи… я люблю тебя…
Теперь уже она прижималась к нему, чтобы скрыть слезы, только он сразу же почувствовал, как намокла от них его рубашка. Но он больше не хотел просто лживо сочувствовать ей, теперь у него было право на большее. Поэтому он отстранил ее, приподнял ее лицо и поцелуями стал собирать ее слезы, одну за другой. Странно, но ему они напоминали по вкусу все те же кисло-сладкие мандаринки. Может быть, потому, что этот вкус впитался в него после их первого поцелуя? Впрочем, у него еще будет возможность это проверить, ведь теперь, наконец, она принадлежала ему. Как и он ей.
- Я люблю тебя, моя маленькая мандаринка…
@темы: фик, Санджи/Нами, на конкурс
-
-
19.11.2010 в 14:20*няшит Нари*
-
-
19.11.2010 в 17:40Спасибо, солнце!
-
-
24.11.2010 в 16:58Убер-флаффно, конечно, но мне так твои сравнения нравятся
-
-
24.11.2010 в 17:07Это я, видимо, перебарщиваю с розовостью в романтике.
Все-таки мне ее надо юморную писать, иначе перебор
-
-
24.11.2010 в 17:08-
-
24.11.2010 в 17:21-
-
24.11.2010 в 17:28-
-
24.11.2010 в 17:32-
-
09.04.2012 в 15:39-
-
09.04.2012 в 19:01