перевод: Соблазн

[shirocrazy]

Seduction
Автор: InunotaishoandTheMikoSisters
Переводчик: я)
Бета: [J][Deirdre][/J] указала на две опечатки (:
Рейтинг: PG
Разрешение на перевод: получено
Действие происходит сразу после Арлонга, до Гранд Лайн.

Соблазн

Она никогда не замечает. Ни лишнего росчерка глазури, ни еще одной дольки мандарина, ни того особенного приготовления, которое разительно отличает ее порцию от остальных. Раз в неделю обязательно что-нибудь мандариновое. А если и замечает, то он не в курсе, но продолжает тщательно готовить каждое блюдо и с такой же тщательностью заправляет соусы. Консистенция пудинга соблюдается безукоризнено. Мясо нежное и сочное. Вино идеально дополняет вкусовой букет. Десерт – образец нежной сладости. Раздразнить вкус, но не удовлетворить его.

Луффи съест что угодно. Он ест, чтобы наесться, и не наедается никогда. Будь его воля, он бы прожил на одном мясе, и иногда Санджи всерьез задумывается: может, каждый день жарить по стейку и этим ограничится?

Для Зоро еда – неизменный перерыв между сном и сном. Спать, спать, если повезет, поесть. Трапеза – понятие абстрактное: завтрак, обед, ужин, и ром. Ромом запивается все. Санджи почти на сто процентов уверен, что если позволить Зоро и Луффи кормиться самостоятельно, эти двое сыграют в ящик от цинги.

Усопп больше всех любит приправы, и еще у него, в отличие от всех остальных, имеется четкая граница между тем, что он ест, и тем, что нет. У него есть любимые блюда (ограниченное количество) и нелюбимые, которые употребляются с большой неохотой (все остальные). Готовить для него – настоящее испытание, почти как божественное "огнем и водой", так что Санджи всегда приходится помнить, какой сегодня день недели и решил ли уже их бьющий без промаха стрелок-изобретатель, в какую группу попадает лимская фасоль, или нет.

Нами… ах, Нами-сан. Он мечтает разбаловать ее. Соблазнить ее вкус. Навсегда запечатать прикосновение своей кулинарной техники на ее языке. Заставить ее подсознательно искать вкус его блюд везде, где бы ей ни приходилось садиться за стол. Она немногословна, когда ест, но он видит, что каждая трапеза доставляет ей удовольствие. Он отмечает про себя любую ее реакцию, каждый жест; осторожно наблюдает за тем, как она медленно пробует незнакомое блюдо, как сьедает до последней крошки любимые, как поддается любопытству и храбро накладывает на тарелку все остальные по чуть-чуть. Он на память знает все, что она любит есть, хоть она и никогда не рассказывала ему об этом. Иногда она проявляет интерес, когда он вслух задумывается о своем ресторане. Он прекрасно понимает, что ей был бы интересен исключительно финансовый аспект, но не перестает украдкой надеяться.

Даже сейчас, в порту, когда они все вместе празднуют в одном из лучших ресторанов Ист Блю очередное удачное похищение сокровищ. Он украдкой наблюдает за ней, легко вращая бокал, и вино уже образовало маленький водоворот. Она сидит, подперев подбородок одной рукой и перебирая вилкой еду в тарелке другой. Его чувствительным вкусовым рецепторам эти блюда кажутся совершенными, и он не может не анализировать их в поисках тонких экзотических оттенков, которые можно было бы использовать и на своей кухне. Но она все-таки кладет вилку на стол, вздыхает и протягивает руку, чтобы взять свой бокал.

- Ты не голодна, Нами-сан? – он перехватывает его первый, улыбается и наливает ей еще вина. Она недовольно смотрит на него и забирает бокал. Он улыбается лучшей соблазнительной улыбкой, подхватывает вилкой сочный ломтик филе и кусочек спаржи и осторожно подносит их к ее рту. – Может, аппетит появится, если я покормлю тебя сам, о восхитительная Нами-сан?

Вместо ответа она отвешивает ему звонкий щелбан и игнорирует его весь оставшийся вечер.

Но еще позже, на Гоинг Мэрри, он сидит на палубе у двери на камбуз, курит и ждет. Он знает, что она не совсем понимает, что именно ищет, но знает, что ей хочется найти. И когда он слышит ее тихие, почти крадущиеся шаги, то улыбается и смотрит, как струйка дыма вьется ввысь, к звездам.

- Проголодалась, Нами-сан?

Она едва слышно ругается в ответ, а он без слов поднимается на ноги, открывает перед ней дверь и поклоном приглашает внутрь. Здесь нет ни фарфора, ни сверкающего хрусталя – но тому, что приготовил он, не нужна еще какая-то роскошь. Хватит и того, что она проносится мимо, не глядя на него, и садится за стол. Делает глубокий вдох, берет вилку и принимается за еду, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Он подвигает стул и садится так, чтобы видеть ее краем глаза. Видеть, как она, сама того не зная, поддается его волшебству.